Шрифт:
Закладка:
Мирные морковки Клана не обходились без сопутствующих им угрожающих кнутов. Невидимая империя и причисление Форреста к ней обсуждались к этому времени настолько открыто, что путешествующий корреспондент газеты Cincinnati Commercial взял у него интервью для статьи, которая была широко перепечатана.
Мемфис, штат Теннесси, 28 августа 1868 года
Сегодня я получил достаточно удовольствия от "больших разговоров", чтобы порадовать любого из знаменитых индейских вождей, которые общались с генералом Шерманом в течение последних двух лет. Сначала я встретился с генералом Н. Б. Форрестом, затем с генералом Гидеоном А. Пиллоу и губернатором Ишамом Г. Харрисом. Мой первый визит был нанесен генералу Форресту, которого я нашел в его офисе в 8 часов утра, усердно работающим, хотя и жалующимся на болезнь, полученную в нью-йоркской конвенции.....
"Как вы относитесь к федеральному правительству, генерал?"
"Я любил старое правительство в 1861 году; я люблю Конституцию и сейчас. Я думаю, что это лучшее правительство в мире, если им управлять так, как это было до войны. Я не ненавижу его; сейчас я выступаю только против радикальных революционеров, которые пытаются его разрушить. Я считаю, что эта партия состоит, как я знаю, и в Теннесси, из самых худших людей на Божьей земле - людей, которые не колеблются ни перед каким преступлением, и у которых есть только одна цель - обогатиться".
"Как вы думаете, если губернатор Браунлоу вызовет ополчение, будет ли оказано какое-либо сопротивление их действиям?" спросил я.
"Это будет зависеть от обстоятельств. Если ополченцы будут просто вызваны и не будут никому мешать или приставать, я не думаю, что будет какая-либо битва. Если же, напротив, они сделают то, что, как я полагаю, они сделают, совершат возмущения или хотя бы одно возмущение против народа, они и правительство мистера Браунлоу будут сметены с лица земли; ни один радикал не останется в живых. Если будет вызвано ополчение, мы не можем не рассматривать это как объявление войны, потому что мистер Браунлоу уже издал свою прокламацию, предписывающую им расстреливать Ку-клукс, где бы они их ни нашли; а он называет всех южан Ку-клукс".
"Мы, северяне, считали Ку-клукс-клан организацией, существовавшей лишь в испуганных фантазиях нескольких политиков".
Выступив в постбеллумский период с ультиматумом "сдаться или умереть", он начал противоречивое разоблачение.
"Что ж, сэр, такая организация есть не только в Теннесси, но и по всему Югу, и ее численность не преувеличена".
"Какова его численность, генерал?"
"В Теннесси их более сорока тысяч; во всех южных штатах - около пятисот пятидесяти тысяч человек".
"Каков характер организации, могу я поинтересоваться?"
"Да, сэр. Это защитная, политическая и военная организация. Я готов показать любому человеку устав общества. Члены общества клянутся признавать правительство Соединенных Штатов. В нем ничего не говорится о правительстве штата Теннесси. Изначально его целью была защита от Лояльных лиг и Великой армии Республики; но после того, как оно стало всеобщим, выяснилось, что в его рамках лучше всего продвигать политические вопросы и интересы, и тогда оно стало политической организацией, оказывая поддержку, разумеется, демократической партии".
"Но есть ли у организации связи по всему штату?"
"Да, это так. В каждом избирательном участке есть капитан, который, помимо прочих своих обязанностей, должен составлять список имен людей на своем участке, указывая всех радикалов и всех демократов, которые достоверно известны, а также указывая сомнительных с обеих сторон и обоих цветов. Этот список имен передается великому командиру штата, который таким образом может знать, кто является нашим другом, а кто нет".
"Можете ли вы назвать мне имя командующего войсками этого штата?"
"Нет, это было бы невежливо".
"Тогда, я полагаю, не будет никаких сомнений в конфликте, если ополченцы вмешаются в дела народа; это ваше мнение?"
"Да, сэр; если они попытаются выполнить прокламацию губернатора Браунлоу, отстреливая ку-клукс-клановцев - а он называет ку-клукс-кланами всех южан, - если они начнут выслеживать и расстреливать этих людей, начнется война, и более кровавая, чем та, которую мы когда-либо наблюдали. Я рассказал этим радикалам, чего они могут ожидать в таком случае. У меня нет пороха, чтобы сжигать негров. Я намерен убить радикалов. Я сказал им это и многое другое. В этом городе нет ни одного лидера радикалов, который не был бы меченым человеком; и если начнутся неприятности, ни один из них не останется в живых. Я говорил им, что они пытаются устроить беспорядки, а потом улизнуть и оставить последствия на совести негров; но они не могут этого сделать. Их дома обставлены пикетами, и когда начнется бой, ни один из них не уйдет из этого города живым. Мы не намерены, чтобы они когда-либо покидали страну. Но я хочу четко понимать, что я против любой войны и буду сражаться только в порядке самообороны. Если ополченцы нападут на нас, мы будем сопротивляться до последнего; и, если понадобится, я думаю, что смогу за пять дней собрать 40 000 человек, готовых к бою".
"Считаете ли вы, генерал, что Ку-клукс-клан принес какую-либо пользу государству?"
"Без сомнения. С момента своей организации лиги перестали убивать и расправляться с нашими людьми. Были некоторые глупые молодые люди, которые надевали маски на лица и ездили по стране, пугая негров; но были отданы приказы прекратить это, и это прекратилось. Вы можете также сказать, что три члена Ку-клукс-клана были отданы под трибунал и расстреляны за нарушение приказа не беспокоить и не приставать к людям".
"Вы член Ку-клукс-клана, генерал?"
"Нет, но я им сочувствую и буду сотрудничать с ними. Я знаю, что их обвиняют во многих преступлениях, в которых они не виновны".
"... Что вы думаете о генерале Гранте?"
"Я считаю его великим полководцем, хорошим человеком, честным и либеральным, и если он будет избран, то, надеюсь и верю, будет честно и добросовестно исполнять законы.... Я против генерала Гранта во всем, но я бы поступил с ним по справедливости".
